Что общего между такими недавними событиями как освобождение Шуши в Нагорном Карабахе и разгон протестных выступлений в Минске? Больше, чем можно подумать. На примере этих конфликтов военно-политический аналитик Андрей Омельянчук в третьей, заключительной части эссе показывает, как меняется агрессивная тактика Кремля, при том что стратегия имперской экспансии сохраняется неизменной.
В предыдущих частях детально разбираются внешнеполитические цели и средства Путина, а также динамика и сложности взаимоотношений Европы с Кремлем.
Нагорно-Карабахский конфликт начался в 1994 году, но его корни восходят к 1923 году, когда Советский Союз присоединил регион с этнически армянским большинством к Азербайджанской Республике и предоставил ему достаточную степень самоуправления. Когда СССР распался, регион объявил себя независимым чем спровоцировал войну, которая продолжалась до 1994 года. Война окончилась тем, что Армения оккупировала семь азербайджанских анклавов с целью создания буферных зон, а Азербайджан понес значительные потери.
Несмотря на признание ООН Нагорного Карабаха в составе Азербайджана, регион остаётся замороженным конфликтом с периодическими военными стычками между Арменией и Азербайджаном.
С 1994 года Минская группа, состоявшая из представителей США, Франции, России и ОБСЕ, ищет способы дипломатического решение конфликта. Но Запад, похоже, потерял интерес к его урегулированию – Минская группа не представила никакой новой инициативы по прекращению конфликта с 2007 года. А предыдущие проекты соглашений, согласованные политическими элитами Армении и Азербайджана, были отклонены общественностью обеих стран.
Недавняя война между Арменией и Азербайджаном (сентябрь-октябрь 2020 года) отличается от предыдущих столкновений прямой военной поддержкой Азербайджана со стороны Анкары, что превращает регион в стратегическую арену соперничества между Турцией и Россией, которая традиционно поддерживает Армению.
Москва, несмотря на многочисленные прогнозы, не пришла на помощь Еревану во время конфликта, но выступила посредником в перемирии, при этом расширила своё военное присутствие на Кавказе, развернув около 2000 российских военнослужащих в Армении.
Итоги противостояния вынудили премьер-министра Армении Николу Пашиняна, который с 2018 года фактически отдалялся от России, уйти в отставку и объявить новые выборы (позитивный итог для Москвы). Однако будущее политического влияния России в Армении до конца неясно. Москва никогда не давала обязательств защищать позиции Еревана в спорном Нагорно-Карабахском регионе, который она всегда юридически признавала частью Азербайджана и где пыталась выступить посредником. Кремль, скорее всего, постарается поддерживать хорошие отношения с обеими сторонами.
Относительная пассивность России на протяжении всего конфликта открыла дверь для военного развертывания Турции, а это означает, что Москва больше не является единственным посредником в конфликте. Пока непонятно, разместит ли Анкара “миротворческий контингент” в Азербайджане. Но это означало бы, что и Турция и Россия имеют силы, развернутые с противоположных сторон уже на трёх театров: Сирии, Ливии и Нагорного Карабаха.
Точно так же, не осуществляя прямого и даже опосредованного военного вмешательства, Кремль отреагировал на недавние события в Белоруси. Нынешний кризис там начался после президентских выборов августа прошлого года, подтасованные итоги которых взывали массовые уличные протесты. При политической поддержке России, белорусский режим жёстко отреагировал на мирные выступления, задержав тысячи людей, введя более строгий контроль над средствами массовой информации, арестовав оппозиционных деятелей и активистов.
Хотя формальный лидер белорусской оппозиции Светлана Тихановская и продолжает выступать за освобождение политических заключенных и новые выборы, она критикует Запад за недостаточное давление на режим Александра Лукашенко. При этом и у Тихановской, и у Лукашенко есть конкурирующие предложения по изменению конституции, но последний уже пообещал, что новый главный закон страны будет готов к концу этого года и что референдум по новой конституции, наряду с местными выборами, состоится 18 января 2022 года. Предлагаемые им изменения чисто косметические, гарантирующие сохранение власти.
По мнению экспертов, в настоящее время в Беларуси возможны три сценария:
налаживание диалога между режимом и оппозицией с целью обеспечения мирного введения конституционных изменений;
манипуляции со стороны Лукашенко, который формально может согласиться на новые выборы, но опять же организовать их подтасовку;
военная интервенция России, оккупация/аннексия территории Республики Беларусь (особенно актуально в контексте подготовки к учениям “Запад-2021”).
Для Кремля кейс Беларуси намного важнее Нагорного Карабаха из-за географической близости этой страны к Европе и НАТО, социокультурного и политического сходства населения, а также прямых возможностей относительно лёгкого экспорта протестных настроений через границу. При этом, несмотря на заявления Владимира Путина о готовности поддержать “законное правительство” Александра Лукашенко силовым путём, но понимая, что большинство белорусов потеряли к нему доверие, Кремль начал подготовку к возможному отстранению Лукашенко от власти. Однако на данный момент Москва пытается только влиять на белорусский политический ландшафт без прямого вмешательства. Российская дезинформация успешно способствовала формированию общественного мнения, якобы протесты являются “плодом заговора” Запада и НАТО. Более того, в качестве финансовой поддержки, в сентябре 2020 года Минск получил от Москвы кредит в размере 1,5 миллиарда долларов, что частично способствовало укреплению авторитета Лукашенко внутри страны.
Европейский союз в свою очередь поддерживает белорусскую оппозицию и осуждает насилие режима Лукашенко. Помимо принятия пакета санкций против белорусских политических лидеров, ЕС потребовал новых выборов с участием международных наблюдателей, освобождения политических заключенных и рассмотрение вопроса о том что ОБСЕ должна выступить посредником в возможном диалоге между режимом и оппозицией. Однако, за исключением западных санкций, ни одно из этих действий не было осуществлено на практике.
Тем временем Россия работает над собственным решением “проблемы Беларуси”, которое заключается в поддержке Лукашенко или определении другого кандидата, соответствующего политическим целям Москвы. Если этого достичь не удастся, Россия всё равно попытается сохранить своё влияние на Минск, в том числе с помощью военных средств. В этом контексте стоит заметить, что в сентябре этого года на территории Беларуси и западного военного округа России пройдут российско-белорусские стратегические учения “Запад-2021” с масштабным привлечением войск и техники. И часть этих войск уже пребывает в Беларусь.
Однако постепенная интеграция Беларуси в Россию всё же более вероятна, чем территориальная аннексия или прямая военная оккупация. “Ползучая аннексия” даст Москве возможность избежать усиления международного осуждения и дополнительных санкций. Соглашение, подписанное 3 сентября 2019 года между Москвой и Минском об экономической и политической интеграции, является идеальной правовой основой для такого политического сближения. Оно предусматривает общую налогово-бюджетную и макроэкономическую систему, единый регулятор ценообразования в энергетике, согласование действия правовых норм и банковских структур. Кроме того, Кремль ясно осознает, что откровенная аннексия или оккупация могут существенно пошатнуть поддержку белорусского народа в культурном, языковом и социальном плане, как это произошло с Украиной.
Объективно, сегодняшнее общественное пробуждение белорусских граждан прямо отражает с одной стороны некоторое ослабление российского влияния, но с другой демонстрирует адаптацию Кремля к новым обстоятельствам.
Как видим, Кремль, обжегшись на попытке прямого военного вторжения на востоке Украины летом 2014 года, сделал определенные выводы, и в последующих конфликтах в зоне своих политических интересов повел себя боле осторожно. В Нагорном Карабахе Россия ограничилась статусом “миротворца”, а в Беларуси не стала создавать “Гомельскую народную республику”. По крайней мере пока…